МАКАРИЙ

Род. на Холмщине в семье зажиточных крестьян-украинцев; был старшим из 4 детей. Обучался в Варшавском ДУ (1897-1901) и Холмской ДС (1901-1907). В числе его преподавателей в ДС был Дионисий (Валединский; впосл. митрополит Варшавский и всея Польши). В 1911 г. М. Ф. Оксиюк окончил КДА со степенью кандидата богословия. В период обучения в академии некоторое время проживал на квартире философа проф. П. П. Кудрявцева, с которым впосл. сохранял дружбу. Как один из лучших выпускников, Оксиюк был оставлен при академии стипендиатом для подготовки к получению профессорского звания. В «Отчете о занятиях в 1911-1912 акад. г. профессорского стипендиата Михаила Оксиюка» (К., 1912) содержится подробный аналитический обзор вост. и зап. церковной письменности V-VIII вв., в частности разбор сочинений представителей монашеской лит-ры V в. Палладия, еп. Еленопольского, и прп. Марка Пустынника. В трудах последнего Оксиюк отмечает влияние сочинений, приписываемых прп. Макарию Великому. Особо Оксиюк выделяет блж. Августина, школой к-рого «стало в известном смысле все западное богословие». В 1912-1915 гг. в журналах «Холмская церковная жизнь» и «Холмская Русь» Оксиюк опубликовал ряд статей и заметок о церковной жизни Холмщины в XVII-XVIII вв. В «Трудах Киевской Духовной Академии» с 1911 г. и до окончания издания в 1917 г. печатались его проповеди, произнесенные в соборе Киево-Братского в честь Богоявления мужского монастыря в Великий пост.

В 1912 г. Совет КДА избрал М. Ф. Оксиюка на должность и. о. доцента кафедры древнехрист. лит-ры. Этому избранию содействовало прекрасное знание Оксиюком древних языков - греческого и латинского; из новых языков кроме русского и украинского он владел польским и немецким. В 1913 г. было опубликовано соч. «Теопасхитские споры», в к-ром Оксиюк исследовал деятельность «скифских монахов» во главе с Иоанном Максенцием в 518-523 гг. В сочинении он рассматривает проблему теопасхитских споров с исторической и догматической сторон, а также анализирует произведения Иоанна Максенция. По мнению Оксиюка, теопасхитская формула «unum e Trinitate crucifixum esse» (Один из Святой Троицы пострадал (был распят)) представляет собой «догматическое положение, обнимающее собой все Домостроительство нашего спасения, начиная с акта воплощения Христа Спасителя и кончая Его Голгофской жертвой» (Теопасхитские споры. 1913. С. 31). В 1914 г. была издана экзегетическая работа Оксиюка «Учение св. апостола Павла об оправдании», посвященная толкованию отрывка Рим 3. 21-26 гл. обр. на основе филологического анализа текста. По словам автора, апостол видит оправдание «в восстановлении нарушенного через грех союза между Богом и человеком»; грех стал препятствием для любви Божией к людям и людей, уклонившихся от исполнения воли Божией, к Богу. Излагая учение об оправдании, М. говорит о необходимости примирения Бога с людьми через изменение отношения к ним Бога, об удовлетворении, принесенном крестной Жертвой Христа божественному правосудию, т. е. в целом придерживается терминологии юридической теории искупления. Человек же примиряется с Богом через деятельную веру, преданность Христу и готовность исполнять Его Евангелие. Оправдание путем веры - милостивый дар любви Божией к человеку.

В 1914 г. М. Ф. Оксиюк защитил магист. дис. «Эсхатология свт. Григория Нисского: Историко-догматическое исследование»; был удостоен степени магистра богословия и утвержден в должности доцента. В том же году работа была опубликована. По отзыву С. Л. Епифановича, это сочинение стало «крупнейшим исследованием в области христианской эсхатологии» в отечественной духовной лит-ре, «колоссальным трудом» и «высокоценным научным построением» (Епифанович. 1914. С. 2, 31). Из рус. исследователей предшественниками Оксиюка в разработке темы были А. В. Мартынов (Эсхатология св. Григория Нисского // ПрТСО. 1883. Ч. 32. С. 86-197; Учение св. Григория еп. Нисского о природе человека. М., 1886), В. И. Несмелов (Догматическая система св. Григория Нисского. Каз., 1887) и Д. И. Тихомиров (Св. Григорий Нисский как моралист. Могилев-на-Днепре, 1886).

По мнению М. Ф. Оксиюка, «развитие теологии в истории Христианской Церкви началось с эсхатологии… учения о втором пришествии Христа и мировых событиях, следующих непосредственно за ним» (Эсхатология св. Григория Нисского. 1914. С. I, VI). В диссертации помимо разбора эсхатологии свт. Григория Нисского содержится подробный обзор развития эсхатологии в греч. патристической письменности - от мужей апостольских до Вселенского V Собора. Оксиюк анализирует учение о телесной смерти и бессмертии души, об участи праведников и грешников, о Втором пришествии Христа, всеобщем воскресении, суде и конечных судьбах мира в сочинениях сщмч. Иринея Лионского, сщмч. Ипполита Римского, Климента Александрийского, Оригена, сщмч. Мефодия Патарского, святителей Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста, Епифания Кипрского и др., без рассмотрения христологии Александрийской и Антиохийской школ. По замечанию Епифановича, «Оксиюк ученый очень осторожный, сдержанный на выводы» (Епифанович. 1914. С. 17). Оксиюк придерживался компромиссной позиции в оценке учения свт. Григория об апокатастасисе как о «восстановлении всего в первобытное состояние», «восстановлении познавательных сил человека в то состояние правильного отношения к истине, в каком они вышли из творческих рук своего Создателя» (Эсхатология св. Григория Нисского. 1914. С. II). Считая свт. Григория скорее сторонником полного апокатастасиса в оригеновском духе, мнение святого о временном и очистительном характере адских мучений Оксиюк предлагал не понимать буквально по причине его особого возвышенного и умозрительного характера (Там же. С. 574). Оксиюк показывает, что адские мучения, по мысли свт. Григория, не только наказание грешников, но и средство уврачевания их от грехов, что благость Божия спасет не только грешных людей и демонов, но и самого диавола «в их первобытном состоянии нравственной чистоты и блаженства» (Там же. С. 591), а зло, несущее в себе начало саморазрушения, некогда будет упразднено.

В 1917 г. М. Ф. Оксиюк был избран и утвержден экстраординарным профессором КДА. В 1918-1922 гг. также состоял доцентом в Киевском ун-те св. Владимира (с 1920 по 1926 Высший ин-т народного образования), читал лекции по истории Византии. После закрытия КДА с 1922 г. преподавал в средних учебных заведениях Киева историю и иностранные языки, работал дворником и сторожем. С 1926 г. являлся научным сотрудником отдела старопечатных изданий, заведующим отделом книгохранилища в б-ке Академии наук УССР, занимался старинной гравюрой. Им был подготовлен одобренный к печати «Сводный каталог иностранной периодики в библиотеках г. Киева» (1933). В 1933 г. был уволен, «как бывший профессор КДА, который может вредить советизации Всенародной библиотеки Украины». С 1934 по 1937 г. работал секретарем льноуправления Киевского областного земельного отдела. С 1938 по 1941 г., будучи беспартийным, занимал значительные посты в Народном комиссариате земледелия УССР.

Во время оккупации М. Ф. Оксиюк оставался в Киеве и возобновил работу в б-ке Академии наук (до 8 марта 1942). Его жена, Наталья, была дочерью прот. Михаила Елдинского, настоятеля ц. святых Бориса и Глеба на Подоле в Киеве. В семье Оксиюков было двое детей: сын Глеб (род. в 1918) и дочь Татьяна (род. в 1925). 30 мая 1942 г. супруга погибла, сбитая автомобилем. Незадолго до смерти она советовала мужу принять священный сан; вероятно, это обстоятельство повлияло на решение Оксиюка стать священником. 5 июля 1942 г. он был рукоположен во диакона, на следующий день - во иерея управляющим Киевской епархией еп. Пантелеимоном (Рудыком). До 1943 г. служил настоятелем Покровской ц. на Подоле, а в 1943-1945 гг.- настоятелем Димитриевской ц. на Подоле в сане протоиерея.

К 15 марта 1945 г. под началом председателя Совета по делам РПЦ при Правительстве СССР Г. Г. Карпова была разработана программа мероприятий по «пресечению влияния» Ватикана на послевоенную Европу. Предполагалось, что РПЦ «может и должна сыграть значительную роль в борьбе против римско-католической церкви (и против униатства), ставшей на путь фашизма», в частности путем присоединения к РПЦ униатов (цит. по: Ярема. 2005. С. 17). Совет предлагал организовать во Львове правосл. епархию, предоставить епископу и всем священнослужителям епархии право на проведение миссионерской работы, организовать внутри униат. Церкви инициативную группу, которая должна будет декларативно заявить о разрыве с Ватиканом и призвать униат. духовенство к переходу в Православие. В письме Карпова главе Правительства УССР Н. С. Хрущёву от 20 апр. 1945 г. указано, что обращение патриарха Московского к униатскому духовенству, воззвание Инициативной группы, материалы львовских «Епархиальных ведомостей», а также соответствующие проповеди должны «способствовать скорейшему разложению униатской церкви» и переходу униат. духовенства в правосл. Церковь (Там же. С. 25).

Изначально на новую кафедру планировалось поставить еп. Донецкого и Ворошиловградского Никона (Петина), однако, учитывая традиционно высокий уровень образования униат. духовенства и иерархии, а также важность того, чтобы кандидат был уроженцем зап. областей Украины и говорил на западноукр. диалекте, новым епископом был определен свящ. Михаил Оксиюк, который наилучшим образом соответствовал предъявленным к кандидату на кафедру требованиям. В апр. 1945 г. указом патриарха Московского и всея Руси Алексия I и Свящ. Синода РПЦ Оксиюк был определен епископом Львовским и Тернопольским (Назначения на архиерейские кафедры // ЖМП. 1945. № 8. С. 5). 19 апр. 1945 г. он прибыл в Москву для представления в Патриархию и в Совет по делам РПЦ. 20 апр. принял постриг с именем Макарий. 22 апр. 1945 г. в Богоявления соборе в Елохове состоялась епископская хиротония М., к-рую возглавил патриарх Алексий I в сослужении экзарха Украины митр. Киевского и Галицкого Иоанна (Соколова) и еп. Кишинёвского и Молдавского Иеронима (Захарова). Согласно указу патриарха, в обязанности М. входило также адм. и духовное руководство приходами Станиславской и Дрогобычской областей. Всего в это время в зап. областях УССР (на территории Галиции) насчитывалось не более 10 правосл. приходов.

27 апр. 1945 г. М. прибыл во Львов. Первое архиерейское богослужение совершил в Вербное воскресенье, 29 апр. 1945 г. Секретарем и ближайшим сотрудником М. стал его родной брат Иосиф (1894-1991). Выпускник Холмской ДС (1914) и КДА (1919), И. Ф. Оксиюк преподавал в КДА патрологию, изучал каноническое право, занимался церковной историей («Украïнська Православна Церква в княжi часи» (1924-1925)) и переводом богослужебных текстов с церковнославянского и греческого на укр. язык. С 1922 г. священник и епископ УАПЦ, с 1923 г. архиепископ Лубенский и Миргородский УАПЦ, после 1928 г. вынужден был отойти от церковной деятельности. С 1937 по март 1945 г. находился в заключении в лагерях «Дальстроя». В 1946 г. по ходатайству брата переехал во Львов (Бiлокiнь С. I. Пам'ятi останнього архiєпископа УАПЦ 1921 р. // Наша вiра. К., 1991. Ч. 4(12). С. 6-8). В «Информационном письме» Карпову от 29 сент. 1945 г. уполномоченный Совета по делам РПЦ по Львовской обл. А. А. Вишневский сообщал, что получил выписку Оргбюро ЦК КП(б)У о разрешении издавать во Львове на укр. языке ежемесячный ж. «Єпархiальний вiсник». Главным редактором издания стал М.; в журнале публиковались его многочисленные проповеди и статьи. Наблюдение за журналом осуществлял Вишневский, предполагаемые к публикации материалы согласовывались во Львовском обкоме КП(б)У. И. Ф. Оксиюк был назначен секретарем редакции.

М. принимал непосредственное участие в деле воссоединения греко-католиков зап. областей Украины с РПЦ. Ход воссоединения определялся в первую очередь репрессивной гос. политикой. Приезду нового епископа во Львов предшествовал арест 11-12 апр. 1945 г. 5 иерархов греко-католической Церкви во главе с митр. Иосифом (Слипым). Изначально ставилось условие, что вся работа по воссоединению должна проводиться через Совет по делам РПЦ при СНК УССР в Киеве и через уполномоченных этого Совета по областям Зап. Украины. Поэтому усилия М. по завоеванию доверия среди униат. духовенства не могли быть эффективными. Кроме того, М. пришлось сотрудничать, и не с руководящих позиций, с образовавшейся во Львове в апр.-мае 1945 г. Инициативной группой по воссоединению греко-католиков с РПЦ. Эта группа мыслилась властями как временный адм. орган, к-рому «дается право руководить в полном объеме существующими греко-католическими парафиями в западных областях Украины и проводить дело воссоединения указанных парафий с Русской Православной Церковью» (Ярема. 2005. С. 30). В состав учредителей Инициативной группы входили д-р богословия генеральный викарий Перемышльской епархии Дрогобычской обл. Михаил (Мельник) и декан Гусятинского деканата Станиславской епархии Антоний (Пельвецкий). Во главе группы стоял каноник Гавриил Костельник, представлявший Львовскую униат. епархию. Ранее он сотрудничал с нем. властями и отличался антикоммунистическими убеждениями. М. полагал, что Костельник имеет «автономистские» намерения и желает использовать воссоединение с РПЦ как «националистический эксперимент» (Шлихта. 2014).

28 мая Хрущёв в качестве информации «о проведенной работе по разложению униатской церкви» направил И. В. Сталину и Г. М. Маленкову 2 документа Инициативной группы: «Обращение в СНК УССР» и «Письмо духовенству». Основное содержание письма составляла информация о борьбе с «латинизацией», «полонизацией» греко-католич. Церкви, что демонстрировало акцентирование авторами национальной темы. Сам процесс воссоединения назван постепенным, поэтому «не следует думать о моментальном преобразовании нашей униатской церкви в православную» (Ярема. 2005. С. 28). В авг. 1945 г. М. докладывал патриарху Алексию, что заявления о присоединении к Инициативной группе еще не означают готовности подписавшихся воссоединиться с правосл. Церковью, а бо́льшая часть населения воспринимает именно униатов как «национальную украинскую церковь». М. признавался, что «от греко-католических священников пока не поступило... заявлений о желании их воссоединиться с Православной Церковью» (Там же. С. 46). Как писал М., «время воссоединения… еще не наступило… не только греко-католики миряне, но и их священники имеют превратное представление о Православной Церкви» (Там же).

Экзарх митр. Иоанн (Соколов) намеревался командировать правосл. духовенство из Вост. Украины в Дрогобычскую и Станиславскую области, однако М. выступил против этой инициативы, опасаясь угрозы для жизни священнослужителей со стороны националистов. Против были и чины областного управления НКГБ, т. к. подобные перемещения могли спровоцировать конфликты с националистами. Наиболее легко воссоединялись приходы, священники к-рых бежали с нем. войсками. На их места М. направлял правосл. духовенство с Холмщины и Лемковщины. Как сообщал уполномоченный Совета по делам РПЦ при СНК УССР П. С. Ходченко, «сам Оксиюк просит подобрать хороших, с высшим богословским образованием, знающих украинский язык» священнослужителей для работы по организации правосл. братств и миссионерской деятельности (Там же. С. 35-36).

В сент. 1945 г. в информационном докладе в Москву Ходченко сообщал о необходимости выделить викарного епископа в помощь М. Тогда же возникла мысль «на викарного епископа поставить кого-либо из униатских священников, например, Мельника или Пельвецкого, воссоединить их с Русской Православной Церковью и посвятить в архиерея до созыва съезда (собора) представителей, присоединившихся к «Инициативной группе»» (Там же. С. 37). В письме патриарху Алексию от 3 окт. 1945 г. Костельник подчеркивал, что новая правосл. иерархия «должна быть нашими людьми из униатов», галичан, что свидетельствовало бы об укорененности Православия на этих землях и соответствовало бы важнейшей местной традиции (Там же. С. 48-49). Костельник сообщал, что к Инициативной группе присоединилось значительное число греко-католич. духовенства (более 800 чел.) и, т. о., пора проводить заключительные мероприятия: епархиальные съезды духовенства в городах Львове, Дрогобыче, Тернополе и Станиславе, а затем общий Собор для принятия решения о воссоединении греко-католиков с РПЦ и ликвидации Брестской унии на Зап. Украине (Там же. С. 49). По существу Инициативная группа подменяла собой епархиальную власть как в деле приема греко-католиков в Православие, так и в адм. руководстве приходами, что вызвало негативную реакцию патриарха. В письме Карпову от 7 дек. 1945 г. он отметил целесообразность приема «отдельных заявлений на воссоединение от униатских священников и через православного епископа», т. е. через М. (Там же. С. 50). Патриарх Алексий одобрил идею проведения епархиальных съездов, дабы продемонстрировать «свободное волеизъявление униатского духовенства» и отсутствие давления со стороны правосл. духовного начальства или гражданской власти, но осторожно выступил против созыва всеуниатского Собора (Там же. С. 49).

Прот. Гавриил Костельник предлагал также разрешить жениться греко-католическим священникам-целибатам (к-рых в зап. областях насчитывалось до 500) при сохранении священного сана, поскольку, сделавшись православными, «они уже не могли бы вернуться назад» (Там же. С. 48). М. в письме патриарху Алексию отрицательно отозвался о проекте, «потому что Апостольские правила и правила Вселенского собора не позволяют укладываться такому ответу в моем церковном сознании» (Там же. С. 47). М. сомневался в том, что греко-католич. священники-целибаты в значительном числе воссоединятся с православной Церковью, даже если им будет разрешено вступить в брак. Патриарх Алексий поддержал М., подчеркнув, что неженатый униатский священник может быть принят в РПЦ в сущем сане и вступать в брак не может (Там же. С. 50).

Для координации мероприятий по воссоединению председатели Советов по делам РПЦ и по делам религиозных культов Карпов и И. В. Полянский выехали в Киев, где в СНК УССР приняли представителей Инициативной группы. Вопрос о проведении Собора, на к-ром следовало заявить о воссоединении униатов с РПЦ, был решен положительно. Надежда на проведение епархиальных собраний не оправдалась: на них могло обнаружиться, что среди священников нет единства. Кроме того, решение Собора всей греко-католич. Церкви выглядело бы более авторитетным, в т. ч. для мон-рей. 24-25 февр. 1946 г. во Владимирском соборе Киева была совершена хиротония принявших монашество Антония (Пельвецкого) во епископа Станиславского и Коломыйского и Михаила (Мельника) во епископа Самборского и Дрогобычского. Хиротонии возглавил митр. Иоанн (Соколов) в сослужении М. В отчете в Москву Ходченко уточнял: «Будущие православные епископы после решения Собора должны будут производить «неприятную» работу: противников или «нежелательных» священников смещать, отстранять, переводить и на их место подбирать и садить таких, что обеспечат линию патриархии. Это дело будет обеспечено при условии помощи Львовскому епископу Макарию со стороны епископов, бывших униатских священников, которые «точно» знают состав присоединившегося униатского духовенства» (Там же. С. 53).

Львовский церковный Собор греко-католич. духовенства проходил в кафедральном соборе св. Георгия 8-10 марта 1946 г. В нем участвовало 216 священнослужителей и 19 мирян. В числе делегатов были епископы Михаил и Антоний. Председательствовал прот. Гавриил Костельник. РПЦ на Соборе представляли митр. Иоанн (Соколов), а также почетные гости: М. и прот. Константин Ружицкий, управляющий делами Киевского Экзархата, выступивший на Соборе с докладом «Русская Православная Церковь в ее борьбе за Святое Православие». М. в своем слове провел параллель между Торжеством Православия после Вселенского VII Собора и «нынешним торжеством». 9 марта под рук. М. был совершен чин воссоединения делегатов от греко-католич. духовенства. Собор принял постановление о ликвидации Брестской унии. От имени Собора были направлены обращения к Сталину и Хрущёву, телеграмма председателю президиума Верховного Совета УССР М. С. Гречухе, обращения к К-польскому патриарху Максиму V и «духовенству и верным греко-католической Церкви в западных областях Украины». Также было направлено послание патриарху Алексию, в тот же день был получен его ответ - грамота на рус. языке, к-рая была зачитана М. перед Собором в переводе на укр. язык. В неделю Торжества Православия была отслужена литургия и зачитан соборный акт.

5 апр. 1946 г. прот. Гавриил Костельник и епископы Михаил (Мельник) и Антоний (Пельвецкий) прибыли в Москву, где были приняты патриархом Алексием, а затем Карповым. Костельника патриарх наградил саном протопресвитера (Поïздка президiï Львiвського собору до Києва i до Москви // Єпархiальний вiсник. Львiв, 1946. № 4. С. 7-11). Согласно опубликованной Б. И. Боцюрковым докладной записке первого секретаря Львовского обкома компартии И. С. Грушецкого от 30 марта 1946 г. на имя Хрущёва, прот. Гавриил Костельник явно переоценивал свое влияние: «Костельник считает епископа Макария «блаженным дураком», человеком недалеким и ограниченным: «Моя функция,- утверждает Костельник,- теперь влиять через Макария на... положение духовенства и церкви»» (ГАЛО. Ф. П-3. Оп. 1. Д. 439. Л. 15). 20 сент. 1948 г. протопр. Гавриил Костельник был убит во Львове. Руководствуясь официальной версией властей, М. обвинил в этом убийцу, «подосланного Ватиканом и украинско-немецкими националистическими элементами». М. возглавил чин отпевания и произнес речь на могиле Костельника, «истинного борца за Святое Православие, мужественно поднявшего священное знамя борьбы против Ватикана» (Соболезнование. 1948).

Патриаршим указом от 6 апр. 1946 г., ко дню Пасхи М. был удостоен сана архиепископа «за труды в деле воссоединения греко-католиков с Православной Церковью». Униат. кафедральный собор св. Георгия во Львове перешел в ведение М. По рекомендации Совета по делам РПЦ правосл. епископу Львова были переданы митрополичьи покои униат. первоиерарха Андрея Шептицкого. Здесь должны были размещаться резиденция М., епархиальное управление и богословско-пастырские курсы, к-рые так и не были открыты.

К кон. 1947 г., по данным М., в Православие перешли 1124 униат. священника. Не перешли и остались на свободе 74 (им было отказано в регистрации и запрещено служить), остальные были постепенно арестованы или высланы (на 1 марта 1947 190 чел. из числа духовенства и 135 из мирян). В 1945 г. во Львовской обл. числилось 44 греко-католических мон-ря, к-рые представляли основную оппозицию присоединению к правосл. Церкви и были закрыты. Многие формально воссоединившиеся продолжали на богослужениях поминать папу Римского и служить по греко-католическим Служебникам. С одной стороны, они опасались арестов, с другой - мести «партизан»: к авг. 1946 г. относится ультиматум подпольных униат. деятелей к перешедшему в Православие духовенству с требованием публично отречься от своего «отступничества».

С 3 июня 1948 по 17 марта 1950 г. М. было поручено управление и Мукачевско-Ужгородской епархией с титулом «архиепископ Львовский, Тернопольский и Мукачевско-Ужгородский». Этот период после убийства 1 нояб. 1947 г., по предположениям - органами МГБ УССР, греко-католического еп. Мукачевского Теодора Ромжи был отмечен в Закарпатье судебными преследованиями униат. духовенства, обвиненного в коллаборационизме. М. проводил работу среди низового униат. духовенства с целью их отказа от унии. 27-28 авг. 1949 г., в дни празднования Успения Пресв. Богородицы, в бывш. василианском мон-ре на Чернечьей горе в Мукачеве было провозглашено прекращение церковной унии закарпатского духовенства с Римом. «Во внимание к трудам по воссоединению греко-католиков Закарпатья с Русской Православной Церковью» 18 авг. 1949 г. патриарх наградил М. правом ношения креста на клобуке. Официально к 1949 г. на территории СССР греко-католич. Церковь и все ее административные органы были ликвидированы. Гос-во конфисковало ее имущество и частично передало его в пользование правосл. епархиям. Административно-репрессивные методы воссоединения униатов с РПЦ в целом отрицательно сказались на отношении к правосл. Церкви населения Зап. Украины.

Одной из сторон деятельности М. было восстановление церквей и монастырей, поврежденных во время войны, в т. ч. Успенской Почаевской лавры, где он периодически проживал. Став священноархимандритом Почаевской лавры, М. добился частичного возврата собственности монастыря; ему были переданы часть помещений и значительная часть пахотных и сенокосных земель (более 20 га), что послужило возрождению обители. Сдача гос-ву сельскохозяйственной продукции дала возможность приступить к реставрации Троицкого и Пещерного храмов. В 1951 г. обитель отпраздновала 300-летие со дня блаженной кончины прп. Иова (Железо).

В 1950 г., в период управления Мукачевско-Ужгородской епархией, М. поставил духовником Городиловского скита и Мукачевского мон-ря игум. Иова (Кундрю, 1902-1985; в 2008 прославлен в лике местночтимых святых как прп. Иов Угольский).

С 8 по 18 июля 1948 г. М. был участником церковного торжества и совещания в Москве предстоятелей и представителей автокефальных правосл. Церквей по случаю 500-летия автокефалии РПЦ. В авг. 1949 г. М. входил в состав делегации РПЦ на Всесоюзной конференции сторонников мира.

В февр. 1950 г. по поручению патриарха Алексия М. вместе с митр. Крутицким и Коломенским Николаем (Ярушевичем) входил в состав делегации Патриархии в Чехословакию для архиерейского рукоположения епископов Оломоуцко-Брненского Честмира (Крачмара) и Прешовского Алексия (Дехтерёва) и для ознакомления с жизнью Экзархата. Неофиц. целью поездки были совещания с местным священноначалием и представителями посольства СССР в Праге по вопросу упразднения Словацкой греко-католич. Церкви и воссоединения ее духовенства и паствы с правосл. Церковью. Делегацией РПЦ предлагалось проведение разъяснительной работы, создание инициативной группы. Однако церковная комиссия Коммунистической партии Чехословакии приняла решение форсировать процесс воссоединения греко-католиков с Православием под началом Чехословацкого гос. управления по церковным делам. После визита в Вост. Словакию делегации РПЦ воссоединительное движение заметно усилилось.

В дек. 1949 г., отмечая заслуги М. перед РПЦ и богословской наукой, МДА избрала его своим почетным членом. 17 июня 1951 г. М. был вручен диплом почетного члена МДА.

После окончания второй мировой войны длительное время не был определен статус правосл. Церкви в Польше. Автокефалия, дарованная ей К-польским патриархом в 1924 г. по договоренности с польск. правительством, не была признана РПЦ. Митр. Дионисий (Валединский), утвержденный К-польским патриархом первоиерархом Польской Церкви, после восстановления Польши вернулся в страну, но в 1948 г. коммунистическими властями был отстранен от управления. Гос. органы приняли решение о создании Временной коллегии управляющих Польской автокефальной Православной Церковью под председательством архиеп. Белостокского и Бельского Тимофея (Шреттера) и при участии еп. Георгия (Коренистова), протопр. Иоанна Коваленко - руководителя Варшавской духовной консистории и др. С целью урегулирования отношений с РПЦ в июне 1948 г. в Москву прибыла делегация Польской Православной Церкви во главе с архиеп. Тимофеем. В своем обращении делегаты от лица Польской Церкви признали «неканонической и недействительной» автокефалию и испрашивали благословение Русской Церкви на предоставление канонической автокефалии, сообщали об отказе поминать митр. Дионисия и продолжать молитвенное общение с ним и его сторонниками (ЖМП. 1950. № 8. С. 43). 22 июня Синод РПЦ издал акт, по которому Польская Церковь принималась в молитвенно-каноническое общение, одновременно ей была дарована автокефалия. Митр. Дионисий, восстановив в нояб. 1948 г. общение с Московской Патриархией через покаяние, ушел на покой, и управление до избрания предстоятеля принял на себя архиеп. Тимофей. Одновременно власти Польши блокировали избрание предстоятеля, и тогда возник вопрос о приглашении нового митрополита из др. автокефальной Церкви (Болгарской или Русской). Весной 1950 г. в Москве стало известно, что Польская Церковь собирается обратиться с прошением к патриарху Алексию о выборе кандидата на Варшавскую кафедру; к окт. того же года Московский Патриархат согласовал со светскими властями кандидатуру М. 19 апр. 1951 г. Архиерейский Собор Польской Церкви, «не находя ни в своей среде, ни среди духовенства и верующих Польской Автокефальной Православной Церкви достойного кандидата», обратился к патриарху Алексию «с просьбой о предоставлении канонического разрешения лицу, состоящему в духовном сане, достойному занятия митрополичьей кафедры и поста Первого Епископа и Главы Церкви, на переход в юрисдикцию Польской Автокефальной Православной Церкви,- лицу, в меру возможности, хорошо знакомому с своеобразным укладом церковно-религиозной жизни в Польше (с традициями, обычаями), к которому православный народ нашего края привык в течение веков» (ЖМП. 1951. № 7. С. 4).

15 июня 1951 г. патриарх Алексий I и Синод РПЦ постановили: «...отпустить в юрисдикцию Польской Автокефальной Православной Церкви Преосвященного Архиепископа Львовского и Тернопольского Макария» (Там же). М. прибыл в Польшу 5 июля 1951 г. Определением Собора епископов Польской Церкви от 6 июля 1951 г. он был принят в юрисдикцию Польской Церкви, а определением от 7 июля - избран предстоятелем Польской автокефальной Православной Церкви с титулом «митрополит Варшавский и всея Польши».

Интронизация М. состоялась 8 июля 1951 г. в кафедральном соборе св. Марии Магдалины в Варшаве в присутствии приглашенных ранее делегаций Русской, Румынской и Болгарской Поместных Церквей. При этом в письме от 1 окт. 1951 г. К-польский Патриархат отказал М. в признании, продолжая рассматривать в качестве предстоятеля Польской Церкви митр. Дионисия.

После второй мировой войны в Польше вслед. изменений границ, переселения и гибели множества людей процент римо-католиков среди населения вырос. Поэтому для коммунистической власти в сфере отношений между гос-вом и Церковью доминировали вопросы, связанные с ослаблением Римско-католической Церкви, в частности ее влияния на местных украинцев. В качестве ее конкурента режим рассматривал сильную, но лояльную и связанную с Советским Союзом и с Московским Патриархатом Польскую автокефальную Православную Церковь. Польские власти также хотели использовать Православие для ликвидации греко-католической Церкви и борьбы против «разгосударствления подрастающего поколения» и укр. национализма. Переход в Православие воспринимался ими как способ лишить укр. население влияния со стороны как местных, так и заграничных «враждебных националистических центров» (1958) (Hałagida. 2008. S. 183).

При поддержке властей М. внес серьезные изменения в церковно-административную жизнь Польской Церкви в соответствии с практикой РПЦ, в частности централизовал церковное управление. 5 сент. 1951 г. он ликвидировал Варшавскую духовную консисторию и заменил ее канцелярией митрополита, подотчетной ему и получившей право надзора за всеми финансовыми вопросами. Также он изменил границы епархий, определенные в 1948 г. Все приходы были разделены в 1951 г. на 4 епархии: Варшавско-Бельскую, Вроцлавско-Щецинскую, Лодзинско-Познанскую и Белостокско-Гданьскую. Компетенции епархиальных архиереев были ограничены, так что фактически они не могли осуществлять самостоятельную кадровую политику. Если ранее архиереи преимущественно жили в Варшаве, то теперь должны были непосредственно на местах руководить церковной жизнью епархий. М. встал во главе Варшавско-Бельской епархии в границах Варшавского, Люблинского воеводств и Бельско-Подляского повята Белостокского воеводства (в 1958 к епархии вновь была присоединена территория Жешувского воеводства), с 5 дек. 1951 по 22 марта 1953 г. он также временно управлял Вроцлавско-Щецинской епархией. В 1952 г. были внесены поправки как в приходский, так и во внутренний устав Польской Церкви.

С 1954 г. трудами М. стал издаваться ж. «Церковный вестник» на рус. и польск. языках, ответственным редактором к-рого он состоял и в к-ром опубликовал ряд своих статей.

М. способствовал развитию правосл. богословского образования в Польше. 1 сент. 1951 г. он преобразовал в семинарию варшавский Православный богословский лицей, который был создан трудами архиеп. Тимофея (Шреттера). Несмотря на нехватку средств и ограничения со стороны государственных органов, в 1954 г. состоялся 1-й выпуск семинарии (15 чел.). М. часто посещал семинарию, сумел улучшить бытовые условия жизни воспитанников и расширить программу преподавания, в 1960 г. был разработан новый устав. С дек. 1957 г. начались занятия на правосл. отд-нии варшавской Христианской богословской академии, где Мин-во высшего образования Польши разрешило организовать секцию православного богословия. В академии М. руководил преподаванием патрологии. С 1958 г. выпускники семинарии получили возможность продолжать обучение в Христианской богословской академии. Наиболее способные учащиеся направлялись в МДА и ЛДА.

Попечением М. были благоустроены Яблочинский во имя преподобного Онуфрия Великого мужской монастырь и Марфо-Мариинский женский монастырь на Св. горе Грабарка. В 1953 г. удалось добиться возвращения в Яблочинскую обитель чудотворных икон прп. Онуфрия и Пресв. Богородицы. В 1955 г. закончился ремонт сожженного в 1942 г. главного келейного корпуса, в 1957 г.- Духовской часовни над Бугом. Был восстановлен и собор. На Грабарке в 1956 г. был построен и освящен М. храм в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». Были также отреставрированы фасад собора св. Марии Магдалины и митрополичий дом.

В 1947 г. на т. н. новые польские земли, в сев. и зап. районы Польши, в рамках военно-административной операции по перемещению населения непольск. происхождения «Висла» были переселены более 130 тыс. чел., среди них - значительное число греко-католиков и православных. В апр. 1952 г. польск. властями было принято постановление, регулировавшее статус укр. населения в Польше. К маю 1952 г., ссылаясь на требования митр. Николая (Ярушевича) и Московского Патриархата, М. внес предложение открыть 50 православных приходов в зап. районах Польши. На рубеже 1952 и 1953 гг. были устроены правосл. приходы не менее чем в 10 городах, в т. ч. осваивались пустовавшие протестант. нем. церкви, а с 1957 г. также брошенные после 1947 г. церкви и др. объекты, принадлежавшие ранее греко-католикам. Открытие новых приходов было неотделимо от деятельности по присоединению греко-католиков к правосл. Церкви. М. проводил миссионерскую деятельность среди украинцев и русинов греко-католич. вероисповедания. М. не являлся сторонником использования польск., укр. и белорус. языков как в издательской, так и в богослужебной деятельности, назначал на приходы, где преобладали украинцы, священнослужителей, не владевших укр. языком, опасаясь обвинений в потворстве укр. национализму. Во 2-й пол. 50-х гг. XX в. М. предпринимал шаги, направленные на поддержку правосл. украинцев. Так, в 1956 г. под рук. М. «для надлежащей подготовки воспитанников семинарии к будущей пастырской работе между украинским населением» была введена новая учебная программа для Варшавской ДС, к-рая включала изучение укр. языка.

Усилия М. по присоединению униатов к Православию польские власти признали недостаточными, обвинив его в нежелании разрабатывать «конкретный план действий» и активизировать «политическую работу». В Управлении по делам религий также полагали, что М. не удалось завоевать ни авторитет у епископов и духовенства, ни симпатии верующих (Mironowicz. 2005. S. 260). Причинами недовольства М. могли стать общий курс польских властей на постепенное вытеснение советских граждан из руководства (М., не являвшийся гражданином Польши, воспринимался как ставленник Москвы), а также его нежелание активно сотрудничать с властями. С 1957 г. польск. власти готовились сместить М. с церковного руководства и заменить его священнослужителем, имеющим польское гражданство или служившим в Польской Церкви до второй мировой войны и находившимся в эмиграции. В конечном счете от этих намерений отказались, т. к. по состоянию здоровья М. фактически отходил от управления Церковью.

В 1959 г. здоровье М. резко ухудшилось, лечился он в Москве. 8 дек. 1959 г. М. подал прошение об уходе на покой. Временным управляющим Польской Церковью был назначен архиеп. Тимофей (Шреттер). 23 апр. 1960 г. М. выехал в Москву на лечение, в течение 2 месяцев находился в больнице им. С. П. Боткина, а оттуда по благословению патриарха отбыл на лечение и отдых в одесский в честь Успения Пресвятой Богородицы мужской монастырь. В авг. 1960 г. митр. Илия (Карам) вручил М. орден Антиохийского Патриархата святых апостолов Петра и Павла («Гранд Офисье»).

Похоронен М. на братском кладбище Успенского мон-ря. Чин погребения возглавили митр. Херсонский и Одесский Борис (Вик) и архиеп. Тимофей (Шреттер). Еп. Ярославский и Ростовский Никодим (Ротов) назвал почившего добрым воином Христовым, «служившим в тех местах, где лжебратия старались и стараются отторгнуть православных людей от Святого Православия» (Мирошниченко. 1961. С. 57).